Встреча старшеклассников с труженицей тыла, ветераном труда – Сикорской Неонилой Андреевной

         14 октября состоялась встреча старшеклассников с труженицей  тыла, ветераном труда – Сикорской Неонилой Андреевной. Родилась Неонила Андреевна  10 ноября 1933 года в хуторе  Каменный Брод.

     Война не знает возраста. Перед страшным ликом ее уничтожающей силы равны и стар и млад. В каждом городе, поселке, в каждой семье есть свои герои, которые прославили нашу Родину. Не только взрослые, но и мальчишки и девчонки на своих неокрепших плечах вынесли все тяготы тяжёлого военного и послевоенного времени.

     У детей войны разные судьбы, но всех их объединяет общая трагедия. Их детство прервалось 22 июня 1941 года. В годы войны каждый ребенок совершил свой подвиг – несмотря на голод и страх, дети продолжали учиться, отправляли посылки на фронт, работали в полях, тяжким трудом приближали победу. Сегодня они последние свидетели тех трагических дней. Что мы знаем о том, как жилось «детям - войны» в то далекое, страшное время? Как они пережили эти четыре года, о чем мечтали? Чтобы найти ответы на эти вопросы, учащиеся нашей школы вместе с педагогом-библиотекарем Козляковой О.А. встретились с Сикорской Неонилой Андреевной, которая знает о военном детстве не понаслышке.

     Приветствуя ветерана, ребята исполнили для своей гостьи песню, чем очень ее порадовали.

         Встреча прошла в теплой, дружеской атмосфере. Несмотря на свой почтенный возраст, Неонила Андреевна оказалась очень интересной собеседницей, приятным и жизнерадостным человеком. Она помнит все, до мельчайших подробностей: даты, имена, события.

— Когда и где вы родились?

— Родилась я и выросла здесь. В 1940 году пошла в первый класс. В 1941 году мы ушли на каникулы и началась война. Учёба моя закончилась. Все военные годы я не училась, смотрела за младшими братьями и сестрами, ухаживала за коровой. Мама со старшей сестрой работали, и корова наша работала. Колодца во дворе у нас не было, он был во дворе у соседей. На дворе был снег, а воды нет, надо идти по воду. Я и ходила босая, ну и ничего, до сих пор живу.

— А сколько было лет, когда началась война?

— Когда началась война мне было 8 лет, шел 9-й. Я родилась 10 ноября 1933 года. Первые немцы заходили к нам со стороны Ростова, а мы жили в Балке (так раньше называлась улица Смирнова), в конце нашего огорода был вишневый сад. Мама утром пошла управляться, приходит к нам и шепчет: «Дети, немцы идут». Мы все испугались. Ну они и пришли к нам, открыли все двери, подошли к нашему буфету, где стояли пирожки, похватали их и начали с жадностью есть. А мама возьми, да двери закрой. Немец ее схвати и ударил, мама и полетела. «Не закрывай, матка, двери» - заорал немец. Тогда еще дота не было, а потом его построили прям рядом с нами. И там были все нерусские солдаты- наши союзники. Зина у нас была самая старшая. Они к ней приходили и говорили: «Зинка, Зинка, продай кислое молоко». Ну Зинка и продавала им. Зимой, когда мы опять ждали немцев, приходит к нам молодой начальник-офицер в шинельке лёгонькой, сапожках легоньких, а на дворе стоял сильный мороз.  Мама ему говорит: «Что же это ты, ноги отморозишь себе». Ну он ей только и ответил: «Мать, нас предали». Были у нас валенки, мама ему дала их, и он ушел.

        А один офицер, он назвал себя политработником, жил у нас в доме. На журнальном столике он разложил какие-то книги, две из которых были художественными, про разведчиков. Сам он тоже был разведчиком. К нему часто приходили солдаты, они о чем-то беседовали. А со мной и старшим братом он дружил. Учил нас гимнастике и подтягиваться. Потом, как-то утром, он подзывает нас и говорит: «Сегодня я уезжаю в разведку (у него лошадь была), если вечером не вернусь, значит, меня убили или забрали в плен. Но в плен лучше не сдаваться». Больше мы его не видели… А все документы и книги остались на столе. Когда немцы ворвались в хутор, мы их спрятали в огороде, а потом уже мама передала их в 43-м нашим. В одной из книг про разведчиков было два стихотворения. Я еще плохо умела читать, но выучила один наизусть. А вообще, в 41-м  погибло много курсантов на кургане Бабачем. Их тела собирали на месте боя и свозили на телегах в церковь местные комсомольцы, несмотря на то, что хутор уже заняли немцы. Среди мертвых они нашли одного живого с обмороженными ногами. Ну куда его девать? Завезли его в первую хату на краю хутора,  там жила женщина с детьми и оставили его у нее. Она его лечила, люди ей помогали. Был у нас хороший доктор Дурасов. Ночью он приходил и лечил его, чтобы немцы не видели, но ноги все равно спасти не удалось. Ему их ампутировали в госпитале, в который его отправили, когда наши заняли хутор. 

       А уже следующим летом немцы снова были в хуторе. Приходит фашист с ведром и говорит: «Матка! Молоко давай!» Пока мама доила корову, немец пошел в курятник, проверил какие куры снеслись, чтобы забрать яйца. Мы «хоронили» от них и яйца, и молоко. Ну молоко куда летом «схоронишь»? Только если в погреб. Ну немцев всё равно потом выгнали. Сколько раз они занимали хутор, сколько раз их выгоняли- уже и не помню. Но зимой 43-го года немцы, уже отступая, снова зашли к нам и начали курей ловить. В это время у нас жила мамина сестра с двумя детьми - из Ростова переехали. Дочка ее вышла и начала им мешать курам головы отрывать. Немец наставил на нее автомат. Мама схватила ее, откинула и сказала: «Да пускай берут, Бог с ними!» Они наловили кур и ушли.  А рано утром снаряды летели в нашу сторону со стороны Камышевахи. Когда бой немного утих, я вышла из дома и увидела, что над стенкой в снегу что-то шевелится. Это были наши солдаты в белых маскхалатах, которые первыми  зашли в хутор. Один из них кричит мне: «Немцы есть?» Я ответила: «Немцев нет!». Они бегут, и я с ними в бегу, а в летней кухне собака пряталась и зашевелилась. Один солдат очередью из автомата по ней. «Сказал, что он подумал, что это немец»- смеется Неонила Андреевна- вот так нас и освободили, уже в последний раз.

       Вот так война и прошла.  Самое страшное, что мы голодали. Дай Бог, дети, чтобы вы никогда не знали голода. Голод — это жуть. Мы встаем утром, а глаза не откроешь, все пухлые. Ничего не было. Если бы не корова, мы бы не выжили. Зина у нас 1929 года рождения. Она через Камышеваху и Грушевку ходила в Новочеркасск на базар. Там она продавала молоко и покупала кукурузу. Мы баночку набирали и насыпали в крупорушку. Кашу варили каждому по чашке. Мама сидит за столом, держит младшую дочку на руках. Мама себе в рот ложку тянет, а та себе рот раскрывает. Вот и подумаешь- или себе класть в рот ложку, или дочке. Вот так и жили, не дай Господь! Весной травка подросла, начали траву есть, а больше же ничего не было. Летом, когда урожай вырос, был комбайн, который тягали два трактора. Шесть девчонок обслуживали их. Бункер загружали вручную. И вот тут мы уже ожили, потому что пшеницу сырую жевали. Всё делали вручную. Подъедет машина на ток, мы берем вдвоем ящик на 100 килограмм и несем, а третья девчонка идет следом. Поднимаем этот ящик и высыпаем. Вот так грузили мы машины. Сдавать надо было очищенное зерно. Мы работали день и ночь.

— Это вам уже 11 лет было?

— Да. Комбайн косит, но если роса упадет, молотить уже нельзя. Остановится комбайн, потому что колоски мокрые, а мы закапывались в копну и спали. Однажды, когда брат уже зерно возил, меня поставили на комбайн. Комбайнер был такой, что останавливаться было нельзя. Мы кинули с Марией мешок, а надо же кинуть и выдернуть. Как-то так получилось, что мешок остался в бричке. Надо было теперь прыгать с площадки, чтобы достать мешок. Ну я прыгнула и не допрыгнула. Нога у меня застряла между колесом задним и ящиком. Комбайн остановили. Пятку мне стерло до кости, так как обводки у колеса были железные. Рану засыпали землей и работали дальше. Утром нужно было с копны вылазить, а я не могу, потому что нога опухла. Тракторист Данилов Яша захватил меня в больницу. Ну в больнице Дурасов начал драть мне ногу, счищать грязь, пока кровь не полилась. Не работала я до тех пор, пока нога не зажила. Работали за чашку каши. Один раз в день нас кормили. Ну мы и начали молоть пшеницу и в кустах варить кашу, чтобы районное начальство не увидело.  С каждым годом, конечно, было всё лучше. Появились комбайны  и машины. Тогда нас направили на животноводство, следить за маленькими телятами.

— А кем работали ваши родители?

— Они ж простые были. Мама вообще была неграмотная, а папа грамотный был. Папа у нас воевал еще в Корее в 1945 году, вернулся он только в декабре, когда снег лежал. Работали они на разных работах. И я работала на разных работах: сперва телятницей  года, потом дояркой. Мой жених поехал разрабатывать целинные земли и меня забрал. Он там работал, а потом заболел. Раз в больнице пролежал, потом второй раз.  Врачи нам сказали, что нельзя здесь нам находиться, так как мужу не подходит климат. Ну потом нас рассчитали и в мае месяце мы вернулись обратно.  На целине было хорошо, мы не голодали. Самое главное, что не голодали…

— Какое самое радостное ваше воспоминание?

— Тогда у нас радостей много было. Сейчас вы живете без радости, только сидите в телефонах. Мы играли и в «ярки», и в «стеночки», и в «классики», и в «битки», и в «знамя». А когда я молодая была, мы каждый вечер ходили на танцы. Мальчишки играли на инструментах, а мы танцевали.

— Что помогло вам выжить и перенести все невзгоды?

— Мы все одинаково тогда жили. У всех кушать было нечего. И голодные, и холодные были. Корова помогла нам с голода не умереть, потому что «горелой шкорки» не было, зернину не найдешь.

— Когда вы узнали о Победе?

— Тогда кто-то из района приехал и сообщил. Весь хутор србрался: кричали, танцевали и плакали… Это такая радость была!

          Около 2-х часов Неонила Андреевна отвечала на вопросы ребят. Рассказывала о голоде, холоде, смерти хуторских ребятишек, подрывавшихся то тут, то там на разбросанных везде снарядах. О том, как самоотверженно трудились, лишь только за кусок хлеба. И конечно, о радости Победы, которая осталась с ней на всю жизнь. Поделилась воспоминаниями о тех чувствах, которые испытали они в те  суровые военные и послевоенные годы.

   В завершении встречи дети попросили Неонилу Андреевну прочесть стих из книжки разведчика, она с радостью согласилась. Позже мы разыскали это стихотворение в интернете. Называется оно «Рассказ разведчика», написано Владимиром Лифшицем в 1941 году. Вот оно…

— Берет разведчик автомат,

Берет полдюжины гранат

А для бесшумной битвы-

Кинжал, острее бритвы!

«Пора, товарищи, пора

Ведь ночь-то все короче…

Вперед! Ни пуха ни пера!»

И вот во мраке ночи

Мы на крутой, на бруствер- прыг!

И к немцам в гости -напрямик-

Без тропки, без дорожки

Крадемся, словно кошки.

Торчат рогатки, как забор

Преградою колючей,

Но среди нас лихой сапер

Ползет на этот случай.

Стоит немецкий часовой,

Качает сонной головой,

И вдруг- к нему на шею-

Мы валимся в траншею!

Что ж, - «хенде хох!», -пока не сдох,

А нет, разведчик краток:

Уткнешься, немец, мордой в мох,

С ножом между лопаток.

В рот немцу- кляп, на лапы- жгут,

И вот уж трое волокут,

А четверо- к землянке

Рванулись вдоль полянки.

Там жрут фашисты и орут,

Как дома на пирушке,

И нашу водку гады льют

В свои пивные кружки!

Мы вас искали-и нашли,

Вы нас не звали- мы пришли».

А вот входная плата-

И в дверь летит граната!

Теперь-назад, чтоб карандаш

На карте в крупной сетке

Нанес и пушку, и блиндаж

По сведеньям разведки.

Ведь вся пехота, будет час,

Благословит, ребята, нас

Когда к большим победам

Пройдет за нами следом!

       Прощаясь, ребята горячо благодарили Неонилу Андреевну за интересный рассказ. То, что было услышано на состоявшейся встрече, не пройдет бесследно, навсегда останется в юных сердцах детей.